– Лёля, погляди, что это такое? Это мне учитель поставил за стихотворение «Весело сияет месяц над селом».
Лёля поглядела и засмеялась. Она сказала:
– Минька, это плохо! Это тебе учитель влепил единицу по русскому языку. Это до того плохо, что я сомневаюсь, что папа тебе подарит фотографический аппаратик к твоим именинам, которые будут через две недели.
Я сказал:
– А что же делать?
Лёля сказала.
– Одна наша ученица взяла и заклеила две страницы в своём дневнике, там, где у неё была единица. Её папа послюнил пальцы, но отклеить не мог и так и не увидел, что там было.
Я сказал:
– Лёля, это нехорошо – обманывать родителей!
Лёля засмеялась и пошла домой. А я в грустном настроении зашёл в городской сад, сел там на скамейку и, развернув дневник, с ужасом глядел на единицу.
Я долго сидел в саду. Потом пошёл домой. Но, когда подходил к дому, вдруг вспомнил, что оставил свой дневник на скамейке в саду. Я побежал назад. Но в саду на скамейке уже не было моего дневника. Я сначала испугался, а потом обрадовался, что теперь нет со мной дневника с этой ужасной единицей.
3
Я пришёл домой и сказал отцу, что потерял свой дневник. И Лёля засмеялась и подмигнула мне, когда услышала эти мои слова.
На другой день учитель, узнав, что я потерял дневник, выдал мне новый.
Я развернул этот новый дневник с надеждой, что на этот раз там ничего плохого нету, но там против русского языка снова стояла единица, ещё более жирная, чем раньше. И тогда я почувствовал такую досаду и так рассердился, что бросил этот дневник за книжный шкаф, который стоял у нас в классе.
Через два дня учитель, узнав, что у меня нету и этого дневника, заполнил новый. И, кроме единицы по русскому языку, он там вывел мне двойку по поведению. И сказал, чтоб мой отец непременно посмотрел мой дневник.
Когда я встретился с Лёлей после уроков, она мне сказала:
– Это не будет враньё, если мы временно заклеим страницу. И через неделю после твоих именин, когда ты получишь фотоаппаратик, мы отклеим её и покажем папе, что там было.
4
Мне очень хотелось получить фотографический аппарат, и я с Лёлей заклеил уголки злополучной страницы дневника.
Вечером папа сказал:
– Ну-ка, покажи свой дневник! Интересно знать, не нахватал ли ты единиц!
Папа стал смотреть дневник, но ничего плохого там не увидел, потому что страница была заклеена.
И когда папа рассматривал мой дневник, на лестнице вдруг кто-то позвонил.
Пришла какая-то женщина и сказала:
– На днях я гуляла в городском саду и там на скамейке нашла дневник. По фамилии я узнала адрес и вот принесла его вам, чтобы вы сказали, не потерял ли этот дневник ваш сын.
Папа посмотрел дневник и, увидев там единицу, всё понял.
Он не стал на меня кричать. Он только тихо сказал:
– Люди, которые идут на враньё и обман, смешны и комичны, потому что рано или поздно их враньё всегда обнаружится. И не было на свете случая, чтоб что-нибудь из вранья осталось неизвестным.
Я, красный как рак, стоял перед папой, и мне было совестно от его тихих слов. Я сказал:
– Вот что: ещё один мой, третий, дневник с единицей я бросил в школе за книжный шкаф.
Вместо того чтоб на меня рассердиться ещё больше, папа улыбнулся и просиял. Он схватил меня на руки и стал меня целовать. Он сказал:
– То, что ты в этом сознался, меня исключительно обрадовало. Ты сознался в том, что могло долгое время остаться неизвестным. И это мне даёт надежду, что ты больше не будешь врать. И вот за это я тебе подарю фотоаппаратик.
Когда Лёля услышала эти слова, она подумала, что папа свихнулся в своём уме и теперь всем дарит подарки не за пятёрки, а за единицы.
И тогда Лёля подошла к папе и сказала:
– Папочка, я тоже сегодня получила двойку по физике, потому что не выучила урока.
Но ожидания Лёли не оправдались. Папа рассердился на неё, выгнал её из своей комнаты и велел ей немедленно сесть за книги.
И вот вечером, когда мы ложились спать, неожиданно раздался звонок.
Это к папе пришёл мой учитель. И сказал ему:
– Сегодня у нас в классе была уборка, и за книжным шкафом мы нашли дневник вашего сына. Как вам нравится этот маленький врун и обманщик, бросивший свой дневник, с тем чтобы вы его не увидели?
Папа сказал:
– Об этом дневнике я уже лично слышал от моего сына. Он сам признался мне в этом поступке. Так что нет причин думать, что мой сын неисправимый врун и обманщик.
Учитель сказал папе:
– Ах, вот как. Вы уже знаете об этом. В таком случае – это недоразумение. Извините. Покойной ночи.
И я, лёжа в своей постели, услышав эти слова, горько заплакал. И дал себе слово говорить всегда правду.
И я действительно так всегда и теперь поступаю.
Ах, это иногда бывает очень трудно, но зато у меня на сердце весело и спокойно.
• 1. Почему Минька боялся сказать отцу правду? Назови несколько причин.
• 2. Расскажи, как получилось, что у Миньки оказалось три дневника.
• 3. Как Минька был разоблачён? За что папа похвалил Миньку и почему Минька плакал?
• 4. Прочитай конец рассказа со слов: «И я, лёжа в постели…» Какие слова здесь выражают главную мысль? Можно ли считать, что название рассказа дано по его главной мысли? А как можно было бы назвать его по персонажу, по событиям?
• 5. Расскажи о Миньке. Какой он? Что тебе в нём нравится? А как ты относишься к Лёле?
Вопросы и задания для повторения
• 1. Общение с животными делает человека лучше. Подтверди это примерами из прочитанного.
• 2. Какой рассказ произвёл на тебя самое большое впечатление? Подготовь для пересказа какой нибудь эпизод из этого рассказа.
3. Расскажи о своих отношениях с животными. За что ты себя осуждаешь, а о чём тебе приятно вспомнить?
Красна птица перьем, а человек ученьем
Е. Л. Шварц. Несчастный и счастливый день Маруси. Из повести «Первоклассница»
Анна Ивановна входит в класс. Говорит торжественно:
– Ну, девочки, сегодня у нас большой день. Садитесь. Посмотрела я дома ваши работы. Аня, Вера, Шура, Таня и Нюся, встаньте.
Пять девочек встают бесшумно.
– Все эти девочки, – говорит Анна Ивановна, – держат карандаши правильно.
Маруся быстро смотрит на правую свою руку и прячет её.
– И пишут они, – продолжает Анна Ивановна, – аккуратно, даже красиво. Ну прямо молодцы.
Девочки сияют.
– Все принесли ручки? – спрашивает Анна Ивановна.
– Да! Конечно, принесли! – хором отвечают счастливицы.
– Подойдите ко мне.
Девочки подходят к учительнице. Каждая получает по чернильнице. Возвращаются на свои места.
Маруся поднимает руку.
– Что, Маруся? – спрашивает Анна Ивановна.
– А я?
– Что ты?
– А мне когда?
– Что когда?
– Когда мне разрешите писать чернилами? Анна Ивановна! – продолжает Маруся очень, очень вежливо, чувствуя, что учительница не слишком довольна ею. – Пожалуйста! Я очень вас прошу! Я больше не буду.
– Что не будешь?
– Не буду держать карандаш, как сегодня.
– Значит, ты знаешь, почему я тебе не дала чернил?
– Знаю. Только мне очень хочется. Я не буду забывать, как держать этот… второй палец.
– Нет, Маруся, – говорит Анна Ивановна, – это не пустяк – начать писать чернилами. Придётся тебе ещё поработать.
Маруся садится. Мрачно смотрит на свою соседку Верочку.
А та установила чернильницу, достала из пенала ручку с новеньким пером и приготовилась писать.
– Не лезь локтём на мою половину! – шипит Маруся.
Верочка покорно отодвигается. Окунает ручку в чернила. Задерживает на миг ручку над листом – и вдруг клякса падает на чистый лист.
Весь класс вздыхает от ужаса.
– Ха-ха-ха! – ликует Маруся. – Кляксу, кляксу поставила!
Верочка горько плачет.
Анна Ивановна подходит к ней.
– Вера, Верочка, ничего! – говорит она. – Первый раз прощается. Сейчас мы возьмём чистый лист да и начнём сначала. А тобой, Маруся, я очень недовольна. Я-то думала – все девочки обрадуются за своих подруг. А оказывается…
– Я обрадовалась! – говорит одна девочка.
– Я тоже, – говорит другая.
– И мы!
– И я!
– А я как обрадовалась!
– Ну, что ты скажешь на это, Маруся? – спрашивает Анна Ивановна.
– Они врут! – отвечает Маруся угрюмо.
– Маруся!
– Они говорят неправду, – поправляется Маруся.
– Почему ты так думаешь?
Маруся молчит.
– У твоей мамы два ордена? – спрашивает Анна Ивановна.
– Да, – отвечает Маруся.
– Ты обрадовалась, когда маму наградили?
– Да, я очень обрадовалась, Анна Ивановна.
– А мамины товарищи поздравляли её? Расскажи-ка.
– Очень поздравляли, – рассказывает Маруся. – Они тогда в санитарном поезде работали, и даже машинист прибежал маму поздравить. На остановке. И телеграммы приходили. А повар к обеду сделал пирог. Мама говорит: «Это было прямо как именины».
